Братья по несчастью: масонство как общественно-политический протест

Масонские ложи — одна из самых интересных тем. Была, есть и будет. Для начала сразу определимся — движение масонов ни в каком смысле нельзя рассматривать с привязкой к какой-либо национальности. Вообще. Поэтому рассказы про ж**омасонов и франкмасонов (они же фармазоны) сразу в мусор. Масоны — это чистейшей воды  социально-политическое протестное движение, связанное с большими деньгами, которое с нами по сей день, продолжая порождать всё новые протесты. Ниже обо всём по порядку.

Кроме всех известных событий XVII век в Европе – эпоха расцвета тайных обществ. Общества самого разного толка – от партии герцогов Гизов и Фронды во Франции до мистических объединений общеевропейского толка. И если упомянутые французские общества ставили своей целью свержение одного короля и замену его на другого, то у мистиков были совсем иные цели. Наиболее известны два общества – розенкрейцеры и иллюминаты. Оба выросли во многом на идеологии и философии разгромленного и ограбленного Филиппом Красивым в XIV веке ордена тамплиеров. С одним лишь отличием – иллюминаты ставили целью разрушение монополии Ватикана на религию, иными словами создание мультиконфессиональной системы в Европе, а розенкрейцеры – политическое переустройство путём низвержения существующих элит. Например, некоторые исследователи считают убийство французского короля Генриха IV приговором розенкрейцеров.

Откуда же в таком количестве расплодились тайные общества в Европе в это время? Почему этих людей не устраивает существующий политический и духовный строй в Европе? И вообще – кто эти люди?

Во-первых, это была просвещённая аристократия, люди с хорошим образованием, нестандартным образом мышления, в чём-то романтики и идеалисты. Они желали выстроить новый мир, отринув сложившуюся в Средневековье систему общественных отношений. И год от года таких людей становилось всё больше, итогом может послужить появление на европейской карте к XVII столетию трёх республик – Швейцарии, Нидерландов и Сан-Марино. В идеале эти люди желали видеть всю Европу республиканской.

Во-вторых, это аристократия скучающая. Люди, у которых всё было. Им нечем было заняться, и от скуки они тоже стали примыкать к тайным обществам, чтобы как-то себя развеять.

В-третьих, это аристократия, обиженная на правящие в Европе монархические династии. У кого-то были личные счёты с Бурбонами и Габсбургами, кто-то считал себя обделённым и недооценённым, а кто-то и вовсе связывал все неудачи своей семьи с тем, что на троне сидит род, недостойный править, который эту самую семью намеренно принижает.

Словом, тайные общества – форма выражения протеста. Любого протеста – религиозного, политического, мировоззренческого, культурного, личного. И вдобавок к ним примыкает ещё и протест финансовый!

К XVII столетию в Европе успевает сформироваться банковско-промышленная элита. Это происходит на волне начала колониальных захватов, формирования промышленности и расширения ареала торговли. Появляются целые семьи, которые контролируют довольно большой объём денег. И они тоже крайне заинтересованы в смене политического строя, дабы капиталы свои за счёт этого приумножить. Таким образом, и происходит слияние финансов с аристократией. Они объединяются в тайных обществах и идут к общей цели – захват власти и передел собственности.

Банкирам и промышленникам крайне выгодно финансирование проектов, расшатывающих устоявшуюся систему взаимоотношений. Три наиболее громких примера – Мартин Лютер и его новая религиозная доктрина, финансировавшаяся аугсбургским семейством банкиров Фуггеров, в результате чего Европа получила религиозные войны, затянувшиеся на двести лет, а Фуггеры утроили капитал за счёт перераспределения доходов, вышедших из под контроля католической церкви; создание Республики Генеральных Штатов в Нидерландах, основанное исключительно на сотрудничестве Вильгельма Оранского, выходца из богатейшей олигархической семьи, с купцами, строившими колониальную империю Голландии, что вылилось в создание мощнейшей Вест-Индской Компании; наконец, революция в Англии, когда Оливер Кромвель в союзе с промышленниками и банкирами казнил короля, сам потом усевшись на трон, хотя и без коронации. Перераспределение средств и собственности тогда достигло в Англии максимального масштаба и положило начало основанию новой аристократии и новой элиты.

Словом, слияние недовольной аристократии с крупным капиталом привело к образованию в Европе довольно сильной оппозиции, что вылилось уже в XVIII веке в объединение розенкрейцерства и иллюминатства в общее течение, которое известно нам под именем масонских лож.

К середине XVIII века в добавок к уже имевшимся и оформившимся трём колониальным империям – Испании, Голландии и Португалии – появляются ещё две, несоизмеримо более могучие и обширные территориально – Англия и Франция. Испания на тот момент владела почти всей Южной Америкой, всей Центральной Америкой с половиной островов Карибского бассейна и Филиппинским архипелагом в Тихом океане. Португалия – Бразилией, рядом колоний в Африке типа Анголы и Мозамбика, торговыми факториями в Индии и Китае, а также китайскими территориями Макао и Тайвань. Наконец, Нидерланды владели торговыми факториями в Северной Америке и Японии, половиной островов Карибского бассейна, Суринамом, Индонезией и рядом колоний в Африке. Англия и Франция же, начинавшие свою колониальную историю по экстенсивному пути, то есть присоединяя близлежащие территории, подобно России и Турции, теперь шагнули за океаны, причём очень активно и агрессивно. В Англии была создана Ост-Индская Торговая Компания, со временем уподобившаяся голландским Вест-Индской и Ост-Индской, превратившимся к тому времени уже почти в самостоятельное государство, слабо контролировавшееся даже Оранским двором и Генеральными Штатами. Благодаря свой активной деятельности они основали торговые фактории, которые впоследствии выросли в крупнейшие города планеты – Нью-Йорк, Джакарту и Кейптаун. Их агенты занимались шпионажем по всему миру, и далеко не всегда в пользу республики, действуя лишь в интересах компаний. Это служило прекрасным образцом для англичан, и они построили такую же компанию, только в три раза больше и могущественнее. За сравнительно небольшой отрезок времени (сто пятьдесят лет) английская Ост-Индская компания завоевала для британской короны Индию, выдавив оттуда португальцев, почти половину Африки, потеснив голландцев, прошлась победоносным маршем по Юго-Восточной Азии, завоевав Бирму, Малайзию, Сингапур и Бруней, овладела Цейлоном, Австралией и выкупила у голландцев их североамериканские владения, включая Нью-Йорк, который тогда назывался Новым Амстердамом. Франция поживилась второй частью Юго-Восточной Азии, овладев Индокитаем, Западной и Центральной Африкой, оставив Южную и Восточную англичанам, странами Магриба, Мадагаскаром, рядом островов в Тихом океане и Карибском море и обширными владениями в Северной Америке, получившими впоследствии названия Канада и Луизиана.

Безусловно, торговые компании со схожими названиями – Ост-Индская для торговли с колониями и полуколониями Азии, Ближнего Востока и Африки и Вест-Индская для торговли с Америкой и Карибами – действовали и в других странах, например, в Дании, Швеции или Франции, но ни одна из них не достигла голландского и тем более английского могущества. В течение XVII и первой половины XVIII веков карта мира изменилась до неузнаваемости.

Как уже говорилось ранее, к этому времени часть европейской аристократии, по разным причинам недовольная существующим положением дел в своих странах, объединилась с крупнейшими банкирами и финансистами для выработки новой концепции обустройства Европы. Шагнувшие далеко за её пределы колониальные захваты влили в эту протестную среду нуворишей от торговли и промышленности, так активно развивавшейся на фоне роста финансового благосостояния новых сословий. Таким образом, идеи иллюминатства и розенкрейцерства соединяются воедино, давая корень новому движению – Братству Вольных Каменщиков, более известному под именем масонства.

Артели строителей готических соборов, или попросту каменщиков, существовали в Европе на протяжении всего Средневековья, и дожили до XVII века. Однако к этому времени и архитектурный стиль изменился, и методы строительства стали иными. Артели стали распадаться, от них осталась лишь идея братства, которое всегда поддерживает своих членов и никогда не даёт их в обиду. Её-то и позаимствовали упомянутые выше круги европейского общества, начав создавать целую сеть тайных организаций по всей Европе, называя их ложами.

Само по себе слово масон французское – означает каменщик. Никакими каменщиками, разумеется, новоявленные братья не были, строить дома и соборы не умели, зато стали мыслить себя новыми архитекторами и строителями мира на иной, более справедливый, как они для себя решили, манер. Первые ложи, то есть объединения, появились в Ирландии и Шотландии ещё в XVI веке как протест присоединения к Англии. Затем они распространились и по Англии уже как протест пришедшему к власти дому Стюартов, исповедовавшему католицизм в противовес англиканству. Когда Стюартов свергли, они, эмигрируя и увлекая за собой в континентальную Европу шотландских патриотов, перенесли туда и идеи масонства. Так оно, словно грибница, моментально распространилось по Франции, Голландии, Фландрии и Швейцарии, оттуда попав и в Германию, и в Италию, и в Австрию, и в Испанию, и в Швецию, и во все прочие страны Европы.

Буквально за сто лет Европа была полностью поглощена идеями масонства, причём новое братство составляли не только аристократы, финансисты, промышленники и представители торговых компаний – туда оказались вовлечены ведущие деятели науки и искусства того времени, лучшие учёные, писатели и композиторы. Чего уж говорить о философах – они все сплошь и рядом были масонами. В большинстве случаев ими двигало любопытство и возможность высказаться против действующей власти. Так что же за идеи исповедовала новая, день ото дня крепнущая организация?

Основных, даже основополагающих, идей было две – переустройство мира путем низвержения правящих в Европе династий и установление повсеместно республиканского правления, и построение нового общества на основе принципов равенства и братства. Кажется, что-то знакомое – скажете вы. И не ошибётесь!

Казалось бы – прекрасные идеи, светлые и чистые. К тому времени Европа действительно очень сильно тормозила в своём развитии из-за монархического абсолютизма, царившего повсюду. Самое неприятное – абсолютизм не желал меняться, не желал идти на компромисс с новой знатью и той частью старой, которую положение дел перестало устраивать. Таким образом, масонство стало совершенно объяснимым и адекватным протестом абсолютизму.

Два наиболее ненавистных масонам монархических дома в Европе – Габсбурги и Бурбоны. Их власть простиралась всюду – Франция, Австрия, Испания, Фландрия, Сицилия, Неаполь, Парма, Лукка, Тоскана. На тронах этих государств к середине XVIII века восседали представители этих двух династий или их побочных ветвей. Габсбурги в результате удачных династических браков вдобавок носили ещё и чешскую, венгерскую и трансильванскую короны, а также владели территориями современных Словении, Хорватии и Словакии. Австрийская монархия вообще строила свою империю по русско-турецкому, экстенсивному колониальному образцу. Вот эти две династии и стали объектом нападок со стороны масонов, которым к концу XVIII столетия изрядно удалось пошатнуть статус Версаля и Вены. В основном это была идеологическая борьба путем издания соответствующей изобличающей литературы, как художественной, так и философской. Когда старые монархии поняли, к чему дело клонится – было уже поздно, маховик невозможно было остановить.

Вторая половина XVIII века время в Европе вообще смутное и неспокойное, что позволило России вырваться из-под зоркого надзора европейских манипуляторов и дать такого жару, от которого Европа ещё долго оправлялась. Однако не будем забегать вперёд – закончим с дряхлыми монархиями Запада. Противоречия были налицо не только между старыми правящими династиями и масонскими ложами, но и между собственно самими династиями. Англия и Франция, значительно потеснив на колониальном поприще Португалию и Нидерланды, вырвались далеко вперёд, оставив позади и Испанию с её необъятными территориями за морем, и Австрию, собиравшую по крохам свою империю из ничейных остатков, и Турцию, которая к тому времени уже наоборот стала терять завоёванные некогда владения. Правившие в Англии и Франции Вельфы и Бурбоны премного обогатились за счёт колониальной торговли, что вызывало раздражение во всех прочих королевских домах Европы. Наконец, противоречия возникли и между Англией и Францией, поскольку в первой весь доход от колониальной торговли контролировался Ост и Вест-Индскими компаниями, щедро делившимися с короной и поэтому взамен получавшие полное невмешательство в свои дела, а во второй этот доход даже при наличии таких компаний контролировался короной, которая очень болезненно реагировала на растущую как на дрожжах британскую империю (и на её доходы соответственно), и постоянно устраивала военные стычки с англичанами на заморских территориях, пытаясь перераспределить последние в свою пользу.

В итоге весь этот клубок противоречий вёл старую Европу к неминуемому концу. Когда монархи поняли, что их троны зашатались, а венцы вот-вот слетят с голов – только тогда они объединились для борьбы с их общим врагом – масонством. Однако политическая слепота и жажда наживы слишком уж долго затмевали их взгляд, чтобы что-либо теперь исправить. В отчаянии монархи понимают, что прозевали масонов и поспешно начинают запрещать масонские ложи в надежде спасти себя. Однако и это не спасает их, вынуждая, тем не менее, масонов искать себе новый дом, где они могли бы исповедовать свою философию и идти к поставленной цели не опасаясь ничего. Начинаются поиски, в которых масоны руководствуются двумя критериями – этот край должен находиться в одной из заморских территорий, принадлежащих Англии или Франции, потому что в Европе им делать уже было нечего, причём туземное население этого края не должно быть враждебно настроено к белому человеку. Раскроем эти два критерия более подробно в следующий раз.